Otorten.ru / Мансийские сказы и сказки / Родное стадо (мансийский сказ)

Родное стадо (мансийский сказ)

РОДНОЕ СТАДО

Пришла в род Лазарин беда: сильное племя из-за гор отогнало у них всех оленей. Не бывает в жизни манси страшнее беды. Сразу и голод пришёл, и болезни всякие.

Поставили Лазарины свои чумы на берегах рек и стали рыбачить. А рыбалка для них дело новое, непривычное. Пока научились сети вязать да заводи примечать, узнали, какая рыба раньше на нерест идёт да в какой месяц жирнее она, — немало лет ушло. Успели к тому времени нарты мхом обрасти, а вдоль оленьих троп и дорог деревья высохнуть.

Спросил как-то молодой юноша Иля у отца: почему так много вокруг почерневших, гнилых нарт?

Рассказал отец о печальных днях всего рода, о своей тоске по оленям.

Заплакал Иля. День плачет, другой плачет, третий плачет, а на четвёртый и говорит отцу:

— Пойду я на лыжах к богатым оленщикам! Верну домой родное наше стадо.

— Что ты? — испугался отец. — Разве под силу тебе такое? Молодой ещё! Братья твои давно ушли за своими оленями. Уже и деревья успели вырасти, и моя голова поседеть, а они всё ещё не вернулись!

Замолчал отец, а сам стал точить топор с утра до вечера.

Точил неделю. Таким острым топор стал, что им можно было траву косить.

А вечером подошёл отец к сыну и говорит:

— Наточил я топор и убью тебя сам. Зачем тебе, как братьям, в чужие края ходить да там погибать?

Да как замахнулся! Отскочил Иля в сторону, просвистел топор над самым ухом. Отец второй, третий раз взмахнул топором, потом бросил его в сторону и говорит:

— Собирайся, сын мой! Ловкость есть у тебя. Возьми в дорогу щит, колчан со стрелами.

Достал отец свои доспехи старые, подал Иле. Примерил он их и говорит:

— Лёгкие они очень: не чувствую я ни лука, ни стрел.

— Давай саблю смастерим, как у русских, — говорит отец.

Согласился Иля. Стали они саблю ковать. Нелёгкое это дело, незнакомое. Сел отец в нарты, в русскую деревню съездил, мужика привёз. Тот помог им смастерить саблю. Взял её в руки Иля, помахал вокруг себя.

— Чувствуешь силу в руках? — спросил отец.

— Теперь чувствую. Потяжелее сабля, чем лук со стрелами.

— А теперь возьми в нартах тынзян (Тынзян — аркан для ловли оленей) и иди к болотине. Там давно четыре оленихи пасутся.

Обрадовался Иля. Поклонился отцу и побежал к болотине.

Почуяли оленихи приближение человека, захоркали широкими ноздрями, убежали на середину болотины, прижались друг к дружке, рогами снег стали бодать.

— Ты лови их, Иля, сразу в одну петлю! — кричит сзади отец, догоняя сына. — Только так они покорятся тебе!

Послушался Иля, размахнулся тынзяном и прямо с первого взмаха заарканил всех четырёх. Присмирели сразу оленихи, подошли к Иле, обнюхали ему руки.

Вытащил из-под дерева отец обросшую мхом нарту, впряг олених — и понеслись они, взлетели над облаками, лесами, реками. Потом полетели над оленьими стадами. На третий день стали принюхиваться, шевелить ноздрями, поводить ушами да к земле ближе спускаться.

Видит Иля — у высокой пихты чум стоит. Поставил он упряжку в стороне и пошёл к чуму. Вокруг тихо. Вошёл Иля в чум. У огня сидят старуха и молодая девушка. Возле них на полу лежат кучи шкур выделанных, а они шьют из них сахи (Саха — тёплая меховая шуба), малицы, унты и топоги (Топоги — меховые сапоги мехом наружу).

Вдруг вскочила со шкур старуха да как закричит страшным голосом. Закружилась на одном месте, замахала руками и давай рвать на себе волосы и бросать их в огонь. Вспыхнули волосы, и полетели вверх искры огненные.

— Говорите, в какой стороне ваших мужиков искать? — сердито спросил Иля.

Заплакала девушка, смотрит украдкой на старуху и дрожит от страха. А старуха кричит на разные голоса, бормочет что-то, понять Иля не может.

— Не ори ты! — закричал ей Иля. — Говори: в какой стороне ваших мужиков искать?

Замолчала старуха, села, спрятала лицо в подол широкого платья, а девушка прикрыла лицо и кивнула Иле в сторону, откуда солнце встаёт по утрам.

Выбежал Иля из чума, подбежал к своей упряжке, и помчали его оленихи в сторону, откуда по утрам солнце встаёт.

Скоро на снегу показались следы от нарт, а ещё подальше большое стадо оленье. Косматые собаки в снегу прыгают, сгоняют стадо в кучу, а мужики торопятся, кричат, ловят оленей, впрягают их в нарты.

Как увидели оленихи стадо, замычали. Подняли вверх головы олени в стаде, стали бить копытами снег.

Закричали мужики на собак, а старый старик с редкой белой бородой выскочил на середину болотины и давай сам бросать тынзян на большерогого быка. Кричит старик хриплым голосом: «Гоните оленей по нашей тропе!. Гоните оленей по нашей тропе!»

И погнали они стадо. Видит Иля, что много тут оленщиков, не справиться ему одному, повернул свою упряжку обратно, а на душе всё равно радость: нашёл своё стадо. Узнали олени олених!

Едет, а сам всё думает: как перехитрить оленщиков да стадо в родные края угнать?

Вернулся он опять в чум, где старуха с девушкой шкуры выделывают. Увидев его, старуха опять закричала, да скоро от крика голос совсем потеряла, дрожит вся и одно твердит: род Лазарин, род Лазарин!

— Правда твоя, — ответил Иля. — Я из рода Лазарин, который ваши мужики на голодную смерть оставили.

Услышала его слова девушка, заплакала.

— Зачем ты пришёл сюда? — спросила она. — Они убьют тебя.

— Ты не реви, а лучше скажи: где мои бритья, которые давно ушли за своим стадом да так и не вернулись?

— Твои братья давно замёрзли в тундре! — закричала старуха. — Их кости давно растащили голодные волки.

— Нет, нет, — шепчет девушка. — Ты иди в тундру. Там у реки стоят семь чумов. В одном из них живёт всесильный шаман, а в остальных — твои братья. Только все они бессильны. Шаман отобрал у них силу, и лежат они на шкурах, как дети маленькие, подняться не могут.

Как услышала это старуха, вскочила, схватила девушку за волосы и стала их рвать и в огонь бросать. Оттолкнул старуху Иля, взял с собой девушку, посадил на нарту, и понесли их оленихи!

К вечеру на берегу речки показались чумы, послышался звук бубна, из крайнего чума дым валил чёрный, искры яркие летели в небо. Прижалась девушка к Иле, дрожит вся, слова сказать не может.

— Ты чего это?

— Это наш главный шаман Саян духов по тундре послал. Тебя искать велит, дорогу путать тебе велит. Метели шлёт, чтобы следы они замели.

— Не бойся! Всё равно шаман старый! Разве у него столько силы, сколько у меня?

— У него колотушка сильная. Кого он ею заденет — все сразу силу теряют. Так и братья твои силу потеряли!

Ничего ей не сказал Иля. Поставил упряжку в стороне, а сам тихонько к чуму шамана подкрадывается. Слышит: бьёт с силой шаман по бубну, в тугую оленью шкуру, и кричит во всё горло:

— Неужели у Лазарин младший сын вырос? Неужели у Лазарин младший сын вырос? Зря Майпа свои волосы жечь не будет, у неё и так их осталось на одну драку со мной.

Услышал это Иля, подошёл к оленихам, призадумался, сел на нарту рядом с девушкой, думает, как бы ему перехитрить шамана. Скоро стало темнеть, стал гаснуть огонь в чуме шамана, меньше искр летело из него, а тут вышел из чума и сам шаман Саян. Повертелся вокруг, схватил в пригоршню снег и стал им мыть лицо и руки. Вскочила с нарты девушка и спряталась под шкуру, упала в снег между оленихами и притаилась ни жива ни мертва.

— Видно, много я сегодня багульника пил, — пробормотал шаман. — Всё перед глазами у меня внучка была, будто где-то она здесь, рядом с моим чумом.

Услышал это Иля, ещё одну шкуру на девушку положил. Прижали её между собой оленихи, лежат в снегу, водят ушами, прислушиваются.

Походил вокруг чума шаман да скоро и ушёл обратно.

Встал Иля, пошёл к чуму. Выскочила из-под шкур девушка и шепчет ему:

— Ты только колотушку у него возьми да сломай её! Как сломаешь — братья твои сразу сильными будут! А одному тебе с шаманом не справиться.

Идёт Иля тихо, к чуму пробирается. Только хотел отбросить шкуру, закрывавшую в чуме вход, как из-под неё выскочила собака, взлаяла, а тут и шаман — вот он стоит. Высокий, горбоносый, с распущенными волосами, с большими оленьими рогами на голове.

— Ах, ты подумал, что я уснул? — закричал шаман. Выхватил Иля саблю, занёс её над головой шамана. Один взмах — и оказалась голова у Илиных ног, но не успел он моргнуть, не успел дух перевести, как голова шамана подскочила и снова оказалась на месте, а шаман хохочет Иле в лицо. Растерялся Иля, а шаман руку под шкуру толкает, достать колотушку хочет, задеть ею Илю — и тогда всё, тогда потеряет Иля си-лу и станет беспомощным, как все его братья.

— Не ту саблю смастерил! Не ту! — кричит ему шаман, а сам всё рукой под шкурой шарит. — Эта сабля не возьмёт моей шеи! Не возьмёт!

И засвистел шаман голосами разными. Поднялся вокруг ветер, задрожали стены чума, а у шамана вместо глаз загорелись огоньки.

Родное стадо (мансийский сказ)

Испугался Иля, но вида не подал, снова размахнулся, и опять покатилась голова шамана к его ногам, погас свет в глазах, да только снова вскочила голова — и ещё громче стал смеяться шаман.

— Хватай скорее колотушку да ударь его! — услышал Иля девичий голос.

Взвыл шаман, обернулся назад, а в это время и схватил Иля колотушку, замахнулся да как ударит ею по голове шамана, и тихо вокруг стало. Упал шаман к ногам Или обессиленный и застонал:

— Пощади!

— Руби скорее ремни сыромятные на чумах, освобождай братьев своих! — кричит девушка. — Коли оленя из шамановой упряжки. Напои их горячей оленьей кровью, и придёт к ним прежняя сила!

Сделал Иля всё, как говорила ему девушка. Ожили братья. Обнимают Илю, домой зовут.

— Разве можно домой без родного стада возвращаться? — сказал Иля. — Или вы забыли, зачем сюда шли?

— Мы истосковались по родным местам! — говорят братья. И тут Иля заметил, что нет рядом с ним девушки, которая помогала ему во всём. Заметался он из стороны в сторону. Стал кричать, звать её, а её будто и не было, даже следов на снегу не может найти Иля. Подошёл к оленихам, а у них на глазах слёзы. Большие их чёрные глаза смотрят грустно, жалобно мычат они.

«Ох ты, беда какая! —думает Иля.— Я даже и имени её не знаю!»

— Давай, Иля, скорее своё стадо искать! Давай скорее домой ехать!—торопят его братья.

Вздохнул Иля, да делать нечего, сам виноват. Обрадовался, забыл девушке доброе слово сказать, а и надо было сделать-то совсем немного.

— Ладно, поедемте стадо искать. Оно где-то тут недалеко. Мои оленихи нашли его.

И пошли братья. Кто на лыжах, кто на упряжку рядом с Илей сел.

Вышли они с разных сторон к большому болоту. Стадо пасётся.

— Это наши олени! Наши! — закричали братья. — Смотрите: у всех на шее наш родовой знак стоит: утка со стрелой в клюве! Смотрите!

Услышали пастухи, что хозяева стада пришли, — и бежать в разные стороны. Бегут, кричат: «Лазарины пришли! Лазарины пришли!» Собаки за ними. Так и оставили стадо.

Домой дорога хоть и труднее была, но короче всем показалась. Бежит стадо к родным местам весело, только топот стоит.

А старик Лазарин сидит целыми днями на берегу да всё по сторонам поглядывает: сыновей ждёт. Потом стал ругать себя, что зря отпустил младшего сына в чужую сторону, пожалел, что не с кем ему на старости лет всех добрых слов сказать, а их у него много было. И тут показалось старому Лазарину, что земля у него под ногами стала качаться. Припал ухом к земле, послушал. Земля всё сильнее и сильнее вздрагивает. «Неужели это наше стадо домой бежит?» — подумал Лазарин, а сам от радости встать не может. Еле добрался до первого лабаза, залез на него, смотрит вдаль. Видит: оленей бежит видимо-невидимо! Впереди коренник с длинной бородой. Выбежал, остановился, обнюхал воздух и побежал к берегу. Слышит Лазарин возгласы погонщиков и узнал по громкому гиканью своего младшего сына Илю. Заплакал Лазарин, на колени стал, начал поклоны бить в сторону, откуда стадо бежит. «Молодец, Иля, — шепчет старик Лазарин. — Не напрасно я тебя вырастил! Сумел ты отыскать в чужом краю родное стадо!»

Иля хоть и рад, да сам места себе найти не может, тоска его одолевает, ночи не спит. У всех радость, а он будто и не рад. Не может он простить себе, что потерял на радостях славную девушку, которая помогала ему в трудное время. Подошёл к отцу и говорит:

— Не сердись на меня, отец, собираюсь я опять в чужую сторону. Девушку я там потерял. Искать её поеду!

— Ищи, если сердцу люба! — ответил отец.

Пошёл Иля опять к своим оленихам, и помчали они его по бескрайним просторам, далеко в снега! Невесту искать.

Родное стадо (мансийский сказ)

 

Источник: "Земное тепло. Мансийские сказы". Запись и обработка М. Анисимковой. Ленинград. "Детская литература". 1979

Вверх

На главную